Для всей сферы обрабатывающей промышленности, агропромышленного комплекса, торговли, услуг, коммунального хозяйства и пр. подлинным бедствием стал безудержный рост в последние годы внутренних цен на продукцию естественных монополий, прежде всего на электроэнергию, нефть и нефтепродукты, газ, услуги связи, транспортных тарифов. Внутренние цены на эти ресурсы, достигнув на начальной стадии реформ более или менее естественного мирового уровня и тем самым ликвидировав свое длительное искусственное отставание, в дальнейшем по ряду позиций значительно (в 1,5 раза и более) превысили мировой уровень. Сейчас продолжается их относительное повышение: в среднем темпы роста внутренних цен на продукцию естественных монополий в годы реформ в 3 раза превысили рост цен на все другие виды продукции в стране.
"Инфляция издержек" была и остается фактором нашей экономики, по своему значению не меньшим, а, по-видимому, большим, чем классическая монетарная инфляция. Это специфически разрушительно воздействует на российскую экономику: ее энерго – и материалоемкость в 2-3 раза (причем во многом экономически неоправданно) превышает соответствующие показатели в большинстве промышленных государств, а наши транспортные расстояния от Калининграда до Владивостока не сопоставимы ни с какими расстояниями в других странах, которые, между прочим, и формируют мировой уровень транспортных тарифов.
Общую платежеспособность российской экономики настолько подрывает "инфляция издержек", что правительство в конце концов, видимо, смирилось с нынешней уродливой, невиданной ни в одной стране мира системой взаимоотношений государства и предприятий – монополистов: РАО "Газпром", например, должен экономике 15 млрд. руб., а потребители, в первую очередь бюджетники, должны "Газпрому" (во многом из-за нереальных цен) 50 млрд. руб., и никто никому не платит, но зато газовая отрасль имеет возможность удерживать монопольно высокие цены. Того, что она пока получает от еще платежеспособных потребителей, так или иначе хватает ей, чтобы обеспечить себе безбедное существование.
Неконкурентноспособность отечественной продукции
Существенным фактором кризиса неплатежей стала также неспособность значительной части обрабатывающей промышленности адаптироваться к новым условиям. Далеко не все руководители предприятий восприняли поначалу всерьез переход к рынку: либерализацию цен, резкое сокращение государственных субсидий и льготных, а то и невозвратных кредитов, обострение конкуренции на внутреннем рынке.
Печальный опыт таких промышленных гигантов, как ЗИЛ, АЗЛК, Ростсельмаш и других, говорит о том, что большая доля вины за положение в экономике лежит на самих предприятиях, не сумевших существенно повысить конкурентоспособность своей продукции в условиях резкого изменения и масштабов, и структуры платежеспособного потребительского спроса. Когда исчез искусственный (по существу, бесплатный) спрос армии и сельского хозяйства на тяжелые грузовики или спрос колхозов и совхозов на неконкурентоспособные тракторы и комбайны, продаваемые к тому же по неоправданно высоким ценам, стало очевидно, что причины нынешних трудностей со сбытом такой продукции лежат не в монетарной, а преимущественно в производственной сфере.
Сумел же в рыночных условиях каким-то образом выжить ГАЗ, быстро перешедший на новую, более перспективную модель малотоннажного грузовика. Видимо, для несумевших приспособиться к изменениям на рынке предприятий только реальная угроза полного банкротства может стать единственным способом, который заставит их осуществить давно назревшие преобразования в производстве, организации труда и сбыте своей продукции.
В таком же положении оказались многие предприятия оборонной промышленности, на которых одномоментная и слабо подготовленная конверсия не выдержала конкуренции импорта. На долю импортной продукции сегодня приходится около половины всего внутреннего потребительского рынка. Подобная конкуренция, в принципе благотворная, в конкретных российских условиях оказалась для многих отечественных производителей и целых отраслей разрушительной.
Усугубила ситуацию и валютная политика правительства. При ограниченных возможностях (учитывая наши намерения вступить во Всемирную торговую организацию) прямого таможенного протекционизма правительство и Центробанк слишком рано перешли к политике повышения курса рубля. Если сегодня курс российской валюты по отношению к доллару составляет порядка 65 – 70 % реальной покупательной способности рубля, то в странах, находящихся в сходном с Россией положении, например, в Индии и Китае, курс национальной валюты сознательно поддерживается на уровне 20 – 25 % паритета ее покупательной способности.
Резко отрицательное воздействие на платежеспособность российской экономики оказала и оказывает также утрата рынков сбыта и традиционных поставщиков по кооперационным поставкам на постсоветском экономическом пространстве и в странах бывшего СЭВ. Развал давно сложившихся промышленных конгломератов , искусственные административные барьеры на путях экономической интеграции, взаимная неконвертируемость большинства национальных валют, переориентация торговли на третьи страны лишают российские предприятия значительных источников столь остро необходимой им сегодня ликвидности.
«Прокрутка» денег
«Прокрутка денег» в банковской сфере, коррупция, прямое воровство, отток денег за границу – пороки современной российской действительности, которые столь известны и очевидны, что, видимо, не нуждаются ни в каких специальных комментариях. Буквально всеобщим явлением стали искусственная задержка прохождения платежей по банковским каналам, конвертация доходов предприятий в иностранную валюту с последующим вывозом ее за рубеж, гигантские масштабы личного обогащения руководителей даже тех предприятий, которые давно и прочно сидят в неплательщиках по своим обязательствам как партнерам, так и бюджету и на которых персоналу месяцами не выплачивается зарплата.